Открыт первый в столице временный лазарет для чернорабочих

Через двадцать лет преобразован в Александровскую больницу для рабочего населения в память 19 Февраля 1861 года; в 1860-х годах было выстроено новое больничное здание на Фонтанке, 132 (ныне там помещается психиатрическая больница).

История здания началась с 1840 г. Оно изначально предназначалось для «Исправительного и работного дома». Строительство началось в 1832 г. Проект принадлежал известному петербургскому архитектору Л. И. Шарлеманю–2-му. Заказчиком был Попечительный совет заведений общественного призрения. Место в заречной части Коломны, на Матисовом острове, было куплено Попечительным советом у Петербургской думы

«Исправительное заведение» должно было стать тюремным учреждением нового типа. Из возможных вариантов власть выбрала Оборнскую пенитенциарную систему общего содержания с ночным разделением и совместными работами днем. Главное четырехэтажное здание стояло в глубине двора и фланировалось двумя флигелями. Отдельно находился хозяйственный корпус. Территория обнесена высоким каменным забором, «во избежание побегов», который со стороны Мойки (центральный вход) прерывался красивой чугунной решеткой. Въездные ворота обозначались двумя сторожками-пропилеями, а над фронтоном крест поддерживали два ангела. В таком виде, с некоторыми утратами, здание существует по настоящее время. По требованию, диктуемому системой, от центра Исправительного дома расходились длинные коридоры, а вдоль, по обеим сторонам, располагались маленькие камеры-одиночки. Центр здания занимала Церковь. Она была освящена именем чудотворца Николая, и это имя 32 года спустя получила организованная здесь больница.

Чтобы увеличить площадь для прихожан, Л. И. Шарлемань предусмотрел с внутренней стороны фасада декорирующий его алтарный выступ. С площадки 2-го этажа в церковь вели три стеклянные двери, через просвет в куполе проникало дополнительное освещение. За алтарем находился полукруглый (по форме выступа) коридор, в котором помещалась ризница, хранились принадлежности для богослужения. На 3-м этаже такой же коридор соединял центр, правую и левую стороны хоров. П. К. Цветков, автор описания церкви, отмечает: «Устройство этих двух коридоров за алтарем составляет особенность церкви Исправительного заведения, и вряд ли где — нибудь еще встречается». В украшении храма принимали участие В. И. Демут-Малиновский (автор рельефов); живописец Д. Бернаскони, выполнивший роспись, другие иконописцы. Все святыни и произведения искусства, хранившиеся в нем, утрачены, сохранились частично лишь архитектурные контуры. При церкви имелась небольшая библиотека, состоящая из книг духовно-нравственного содержания.

Учреждение назначалось для лиц «предерзостных, нарушающих благонравие и наносящих стыд и позор обществу» . Здесь предполагалось содержать российских и иностранных подданных обоего пола, всех сословий, по приговорам суда, распоряжению полиции, по просьбе частных лиц и приговорам обществ. Родители могли присылать в Исправительный дом детей от 10 лет, владельцы крепостных душ — свою крещеную собственность. Сословные общества, родители и помещики обязаны были платить за назначенных к исправлению лиц 3 рубля серебром в месяц.

Исправительное заведение, рассчитанное на размещение 590 лиц, редко заполнялось даже наполовину. Поэтому свободную часть здания стали использовать для медицинских нужд.

Первым лечебным учреждением в Исправительном заведении стала «Больница чернорабочих» . Высочайшее повеление об основании « Временного лазарета для больных чернорабочего населения» датировано 10 января 1841 г., а открытие состоялось 15 февраля 1841 г. В один из своих традиционных объездов городских учреждений Николай 1 «в 16 день марта текущего 1843 года соизволил осчастливить оную Больницу для чернорабочих августейшим посещением» .

Разумеется, 150 мест, даже с последующим увеличением до 325 не могли удовлетворить потребность рабочего населения столицы в больничной помощи. Признавая это, Александр II 31 марта 1862 года утвердил проект новой больницы для бедных, получившей впоследствии имя «Александровская больница для рабочего населения в память 19 февраля 1861 г .». Ей было отведено место в Измайловском полку близ Троицкого собора. Так знакомая петербуржцам Больница «В память 25 октября», ныне вновь Александровская, 21 год из своей более чем полуторавековой истории находилась в здании Исправительного заведения.

Вывод «Больницы чернорабочих» из здания был ускорен необходимостью создать места для одиночного заключения 55 государственных преступников. Политические заключенные находились в здании почти 3 года. По описанию Е. В. Головиной — автора первого и единственного до сих пор историко-статистического очерка о больнице св. Николая Чудотворца «…сюда еще были помещены политические преступники-поляки в числе 150 человек» . В 1864 г. все политические были удалены из здания в связи с началом подготовительных работ по организации лечебницы для психически больных.

«Нередко дом умалишенных объединялся со смирительным рабочим домом, а не с общей больницей» — писал историк психиатрии Т. И. Юдин. Эта тенденция наблюдалась и в Санкт-Петербурге. Первые душевнобольные появились в здании 12 июня 1843 г. по ходатайству генерал-губернатора о временном их размещении в здании Исправительного заведения для судебно-психиатрической экспертизы. Вопрос был рассмотрен Попечительным советом с участием врача, лейб-медика И. Ф. Рюля, который заключил: «Особого отделения для умалишенных устроить нельзя», но, «если необходимо…, сюда может быть помещено 4 мужчин и 2 женщины умалишенных с назначением для лечения их особого врача, опытного психиатра» что и было сделано, но без врача. Попытка дальнейшего увеличения числа мест в 1845 г. не встретила поддержки властей, но оба отделения были преобразованы в одно женское.

Городские нужды потребовали дальнейшего увеличения мест. Соответственно, 1 ноября 1852 г. на 4 этаже открыли отделение для « 25 арестантов умалишенных» , а 25 мая 1856 г. женское отделение было расширено до 30 кроватей. В том же году арестантская специализация мужского отделения отменена. Несмотря на то, что возникла маленькая психиатрическая больница, «опытного психиатра» так и не было. Она просуществовала в таком виде без изменений почти 10 лет. В 1865 г. в больнице появился первый квалифицированный специалист, Петр Андреевич Дюков, после Высочайшего повеления от 14 ноября 1864 г. «…об обращении находящихся в здании Исправительного заведения отделений в правильную лечебницу» . Он оставил описаний этих отделений: «В каждом из них было, по ту и другую сторону внутреннего коридора, несколько спален на 1-3 человека в одно окно, одна общая столовая, одно зало для развлечений и занятий, комната с одною ванною и одна клеенчатая комната без окна и вентиляции. Устава или инструкции, которыми бы руководствовались служащие при отделениях, от высших лиц до низших, не существовало, отношения одних к другим установлены были принятыми обычаями. Обязанности выполнялись по собственному крайнему разумению, или по внушению других».

1 января 1866 г. «Временная лечебница для умалишенных при Исправительном заведении» была открыта. Через 25 лет после того, как здесь впервые разместились психически больные, появилось первое Положение о лечебнице. В нем говорилось, что лечебница подчиняется Попечительному совету заведений общественного призрения. Управление возлагалось на попечителя Исправительного заведения, надзор за медицинской частью принадлежал медицинскому инспектору ведомства императрицы Марии. В лечебницу принимались на казенное содержание лица бедного состояния, подтвердившие свою бедность «удостоверением местного начальства», что контролировалось лично попечителем. Остальным предлагалось платное пользование больничной помощью, при месячной плате от 20 до 40 рублей серебром. По штату полагались: старший врач (он же ординатор мужского отделения), ординатор женского отделения, фельдшер и фельдшерица, надзиратели и надзирательницы отделений, больничная прислуга и сиделки, цирульник и учитель гимнастики. Прочий персонал от Исправительного заведения получал прибавку к оплате за увеличение труда.

Старшим врачом Временной лечебницы был назначен П. А. Дюков (1834–1899). Сын священника Тверской губернии, он окончил МХА в 1860 г. Увлекшись блестящими лекциями основателя отечественной психиатрии И. М. Балинского (1827–1902), он выбрал специализацию по психиатрии. Окончив Академию с серебряной медалью, за собственный счет уехал за границу для знакомства с состоянием и организацией психиатрии. Затем, работая в клинике И. М. Балинского, в 1863 г. защитил диссертацию «О действии опия в применении к психиатрии». П. А. Дюков хорошо зарекомендовал себя, как практический врач, проявивший способности к научной деятельности. Он разработал Устав, штаты, подготовил условия для ее расширения. В истории психиатрии П. А. Дюков остался как крупный организатор, один из ведущих судебно — медицинских экспертов своего времени, первый библиограф психиатрической литературы. Он же автор первых отчетов о работе больницы, которые, спустя короткое время, стали важными историко-статистическими документами, а сегодня имеют ценность первоисточника.

Появление Временной лечебницы не избавило город от недостатка госпитальных мест для душевнобольных. Исправительный дом постепенно угасал в связи с политическими и юридическими изменениями эпохи великих реформ. Поэтому приоритет, по решению властей, был отдан медицине. 29 апреля 1872 г. последовал Высочайший указ о преобразовании Временной лечебницы в «Больницу Святого Николая Чудотворца». Исправительный дом перевели на Выборгскую сторону. Указ обозначил появление нового городского медицинского учреждения.

В новой больнице 270 бесплатных мест предназначалось для городской бедноты и 35 мест получили пансионеры. Она сохранила персонал Временной лечебницы, который пополнился частью административно-хозяйственных служащих Исправительного заведения. Особо следует упомянуть бывшего смотрителя, подполковника В. Л. Охочинского, ставшего директором. Его сын, К. В. Охочинский, был врачом больницы с 1879 по 1916 г.г., причем закончил работу в должности главного врача. Кроме того, сохранился притч церкви, и она стала открытой для доступа прихожан.

Для улучшения условий в здании всегда велась внутренняя перестройка. Попечительный совет убеждал власти, что «при нынешнем содержании здания, нужен будет только незначительный ремонт» , но строительные работы только первой необходимости заняли шесть лет. Целью реконструкции было намерение преобразить тюремное здание в медицинское учреждение. Камеры для заключенных перестраивались в палаты для больных. Дополнительные лестницы разбивали длинные коридоры, разделяя их на профилированные отделения, которые заняли 4, 3 и 2 этаж здания, а 1-й этаж сохранил за собой хозяйственные функции. Е. В. Головина в своей работе отмечает большую заслугу Кесаря Филипповича Ордина, попечителя больницы (1834–1892), назначенного в день ее основания, «в том, что больнице удалось воспользоваться довольно значительными средствами» . Правитель Канцелярии Попечительного совета, действительный статский советник, камергер (впоследствии гофмейстер) К. Ф. Ордин был попечителем 12 лет.

С 1874 г. медленно увеличивается штат врачей. В начале 1880-х г.г. начинают свою деятельность врачи, чьи имена вошли в историю отечественной и мировой психиатрии. На должность штатного ординатора, заведующего женским отделением, 1 января 1882 г. зачислен Иван Алексеевич Сикорский (1842–1919). Его научная деятельность пока, к сожалению, не проанализирована. Имя И. А. Сикорского приобрело печальную славу и известность из за националистических убеждений, озвученных в ряде его трудов и скандальной экспертизы в деле Бейлиса. Через 2 года он покинул больницу, получив кафедру душевных и нервных болезней в Киевском университете.

Согласно положению о лечебных учреждениях, в больнице появились должности сверхштатных ординаторов. Они вводились в случае переполнения, чем больница всегда отличалась.

В 1881 г. на эту должность поступил Николай Михайлович Попов (1854–1939). Он служил в больнице до 1884 г., а впоследствии руководил кафедрами Варшавского, Казанского и Новороссийского университетов. После 1922 г., в эмиграции, он жил в Болгарии, где стал основателем национальной психиатрической школы.

12 ноября 1881 г . был первым рабочим днем Виктора Хрисанфовича Кандинского, выдающегося русского психиатра. В период работы в больнице им разработано учение о псевдогаллюцинациях, принесшее ему и отечественной психиатрии мировую славу. В. Х. Кандинский проработал в больнице 8 лет до своего трагического ухода из жизни в 1889 г.

В 1881 г. П. А. Дюков по состоянию здоровья оставил руководство больницей. Он скончался в 1889 г., оставив по завещанию капитал в пользу Санкт-Петербургского общества психиатров с тем, чтобы проценты с него составляли премию за лучшие сочинения по душевным и нервным болезням.

14 декабря 1881 г. главным врачом больницы был Высочайше утвержден Оттон Антоньевич Чечотт, отработавший в больнице 35 лет, из них в должности главного врача 20 лет. История больницы не знает столь продолжительного управления учреждением. Он проявил себя не только прекрасным администратором, но и крупным организатором психиатрии Санкт-Петербурга. «Добровольный» уход О. А. Чечотта в 1901 г. был связан со знаменитым побегом из больницы Юзефа Пилсудского (1867–1935)- будущего маршала Польши.

Он был направлен из Варшавы для проведения психиатрической экспертизы. Ю.Пилсудский симулировал психическое заболевание. «Новый испытуемый, - пишет свидетель этих событий Г. В. Рейтц, – был помещен в изолятор буйного отделения под строжайший надзор. К нему не допускали даже врачей других отделений без разрешения главного врача». Помог этому сумрачному, угрюмому, молчаливому, не проявляющего никакого интереса к окружающему, человеку, совершить побег доктор П.Мазуркевич, по рекомендации градоначальника начавший работать в больнице с марта 1901 г. Во время ночного дежурства он, пользуясь своим положением, в ночь со 2 (14) на 3 (15) мая 1901 г. просто вывел из больницы «испытуемого», и оба они покинули Петербург. Событие имело большой общественный резонанс. Оно и послужило поводом для отставки главного врача О. А. Чечотта, недавно отметившего 35 летний юбилей своей деятельности. Городская Дума приветствовала юбиляра, «с выдачей ему в виде награды годового оклада». А через полгода, она же, согласно прошению, приняла отставку, но ходатайствовала об оставлении его « совещательным членом больничной комиссии и действительным членом состоящего при комиссии совета главных врачей».

Традиционно врачи больницы привлекались к проведению судебно-психиатрической экспертизы. А. Ф. Кони, посещавший больницу и встречавшийся с ее сотрудниками по служебным делам, отдает должное их профессиональной квалификации и глубокому аналитическому подходу, особо отмечая П. А. Дюкова и О. А. Чечотта. Из новых сотрудников весомый вклад внес В. Х. Кандинский. Его мысли, изложенные в монографии «К вопросу о невменяемости», чрезвычайно злободневно звучат и сейчас. Теоретические исследования Кандинского основывались на большом личном опыте врача-эксперта. Он впервые выделил и подробно описал болезненное расстройство, которое стало известным под именем «психопатия» . На судебном процессе по убийству Сарры Беккер, при экспертном обследовании обвиняемой А. Семеновой О. А. Чечоттом и И. М. Балинским, это понятие стало известным широкой публике, а Семенова вошла историю, как «первая российская психопатка» . Распространению этого термина содействовало творчество Н. С. Лескова и особенно А. П. Чехова. Новый термин очень быстро вошел в художественную литературу и повседневную речь.

Не ограничивая себя естественнонаучными методами, психиатры обращают свои взоры к художественной литературе, к богатству ее психологических и психопатологических представлений о человеке. Впервые врачом больницы И. А. Сикорским был «прочитан глазами психиатра» рассказ В. М. Гаршина «Красный цветок». В нем, по словам автора, его привлекла «картина болезненного самочувствия больного, освещенная тонким, проницательным анализом художественного таланта» . На публикацию врача «больницы Николая» В. Гаршин откликнулся с одобрением. В частной переписке он отмечал глубокое понимание Сикорским этого произведения. Были между ними и личные контакты. С Больницей Святого Николая Чудотворца связана трагическая сторона жизни писателя: в конце 1872 г. он был госпитализирован в нее, затем переведен в частную клинику Фрея. После первых опытов психопатологический анализ литературных героев вызвал интерес у читательской аудитории.

Многолетнее посещение Больницы Святого Николая Чудотворца Н. С. Лесковым также связано с драматическими семейными обстоятельствами его жизни. Более 15 лет он навещал здесь тяжелобольную первую жену О. В. Смирнову. Впечатлениями от посещения больницы навеяно начало его произведения «Заячий ремиз»: «По одному грустному случаю я в течение довольно долгого времени посещал больницу для нервнобольных…» . Его сын, Андрей Николаевич в книге об отце упоминает о его личных отношениях со смотрителем В. Л. Охочинским и О. А. Чечоттом.

И. Е. Репин навещал здесь своего друга, поэта К. М. Фофанова, и среди посетителей больницы увидел типаж для своих «Запорожцев…».

В 1884 г. больница вместе с другими медицинскими учреждениями города перешла в ведение города. Этот год памятен в истории больницы появлением первых женщин — врачей. Большинство врачей приветствовали женское медицинское образование, а преподававший на Женских медицинских курсах при Николаевском военном госпитале О. А. Чечотт содействовал их приглашению в больницу. Пресса приветствовала это начинание: «Мы получили приятное известие, что женщинам-врачам разрешено быть ассистентами и ординаторами больниц Святого Николая Чудотворца и Всех скорбящих. На основании такого разрешения поступила врачом в больницу Святого Николая Чудотворца А. Ф. Жегина в одно из женских отделений».

Вместе с А. Ф. Жегиной начала работать Елена Владимировна Головина-Скрижинская, автор книги о больнице, которая и сегодня служит главным литературным источником. О ней, к сожалению, пока ничего не известно, хотя в больнице она работала около 40 лет.

В 1898 г. врачи больницы совершили коллективный перевод фундаментального и самого прогрессивного в то время учебника Э. Крепелина «Психиатрия», по которому потом училось не одно поколение психиатров. Титульный лист издания гласил:

Крепелин Э. Психиатрия. Учебник для студентов и врачей, д-ра Э.Крепелина, профессора из Гейдельберга. Перевод врачей больницы Св. Николая Чудотворца П. И. Павловского, Г. С. Сарычева, Н. А. Сокольского, М. В. Игнатьева, Л. Г. Оршанского, М. Л. Фалька, П. О. Финкельштейна с согласия и предисловием автора, с немецкого 5-го, совершенно переработанного издания, с 10 фототипиями, 13 кривыми, 13 образцами письма. Общ. ред. М. В. Игнатьева. – СПб.: Гос. тип., 1898.

Это был второй перевод труда знаменитого психиатра на русский язык (первый вышел в 1891 г.). Деньги на издание выделил А. Г. Небольсин (1842–1917) – «отец» русского технического образования, многолетний председатель образовательной комиссии, с 1887 г. — Императорского Русского технического общества.

В конце XIX в. журналист Александр Павлович Чехов (родной брат А. П. Чехова) писал: « Больница Святого Николая Чудотворца обставлена прекрасно во врачебном отношении, оставляет желать много лучшего в остальном». Большинство врачей имело «учено-практическое звание» доктора медицины. Помимо лечебной работы они занимались научной деятельностью, о чем говорит обширная библиография публикаций, в которой отражены данные по клиническим, экспериментальным и прочим исследованиям.

Больные поступали в больницу по просьбе родственников, по собственному желанию с согласия попечителя, но в основном – по линии полиции. Ей, по сложившейся традиции, принадлежали функции скорой психиатрической помощи. Больных доставляли в приемные покои при полицейских участках, впоследствии, по распоряжении главного врача полиции, отправляли в больницу.

В 1890 г. приказ градоначальника фактически лишил больницу возможности отказа в приеме больных. Переполнение отрицательно сказалось на условиях лечения большинства больных. Многочисленные комиссии видели и описывали примерно такую картину: «По недостатку места при установке нужного числа кроватей больные на ночь располагались на полу в столовых, в тех самых, в которых целый день оставалась масса больных, и которых утром надо пораньше поднять для того, чтобы это помещение было опять занято на день, и где тут же подается чай». Даже в изоляторах приходилось размещать двоих больных, либо связывая их, либо усыпляя наркотиками. Увеличилось число инфекционных болезней, особенно легочных. По статистическим данным, из соматических болезней они занимали первое место в причинах смерти. Далее в том же отчете говорится: «Неудивительно потому, что при таких условиях пожар, убийство, самоубийство, побеги – все это находит себе место и без прямого виновника. Нужно видеть это переутомление, усталые лица прислуги,…чтобы проникнуться сознанием степени их изнеможения и той безотрадности, в которую впали все служители больницы». В приведенном тексте документа показана типичная картина содержания больных, и те проблемы, которые вынуждена была решать администрация. Были ликвидированы квартиры персонала, использовалась аренда дополнительных помещений при содействии Городской Думы. С 1901 г. до 1918 г. в доме Н. Н. Азарьева (современный адрес: 20 линия ВО, д.9) находился один из филиалов больницы. Другой разместился в знаменитой Уткиной даче на Малой Охте (Уткин пр. д.2) в старинном особняке. Еще два – в Екатерингофе, на Молвинской ул., и в Полюстрове, но их точные адреса не установлены.

Лечебная практика в больнице основывалась на всем арсенале методов лечения, используемых в психиатрии. Применялись мушки, пиявки, бромистые препараты, мази с рвотным камнем. Особенно – водные процедуры: лечебные ванные и холодные обливания. О. А. Чечотту удалось оборудовать купальню в реке Пряжке. Использовались патентованные препараты аспирин, пирамидон и т п. В больничной аптеке значительная часть лекарств приготовлялась самостоятельно. Например, за 1909 г было выполнено, согласно одному из отчетов, 198912 врачебных прописей.

Состояние кухни, с точки зрения организации, не признавалось удовлетворительным. Не было кладовой, помещения для чистки овощей и мытья посуды. Но претензий к качеству пищи литературные источники (даже недоброжелательные) не фиксируют. Пища разносилась по отделениям в специальных баках, которые при раздаче запирались на замок, а второй ключ находился у ответственного лица в отделении. Там же снималась и проба.

Пациенты, которым позволяло состояние здоровья, могли работать. Мужчины занимались, преимущественно, заготовкой дров, которых требовалось много. В больнице имелись также слесарная, столярная и сапожная мастерские. Женщинам предлагали заняться шитьем, рукоделием и хозяйственные работы. Труд поощрялся усиленным питанием.

Для больных имелась специальная библиотека, занимавшая отдельное помещение. Устраивались концерты и вечера. Сами пациенты выпускали специальные газеты, сохранившиеся в архивах. Разрешалось играть в шашки, шахматы, карты. Из устных рассказов известно, что пациентов возили в театры.

К концу первого десятилетия прошлого века в больнице сложился коллектив врачей, чей стаж уже превышал более 10 лет. Традиции высокого качества лечения, научных занятий, судебно-психиатрической экспертизы продолжили потомственный врач-психиатр В. В. Чехов, Б. В. Томашевский, читавший курс судебной психиатрии в Петербургском университете. Его сын во второй половине 20-х г.г. занимал должность ректора. На службу в больницу принимались врачи, имеющие уже психиатрический стаж, или подготовленные непосредственно в ее стенах. Имелась патологоанатомическая лаборатория, а при ней постоянно пополняемый музей мозга. Психологическая лаборатория больницы была оборудована врачами на собственные средства. Наиболее интересные случаи из практики докладывались на научных конференциях врачей. Отчеты о них печатал журнал «Современная психиатрия».

Но в конкуренции с высококвалифицированной медицинской помощью, «выигрывали» отрицательные условия – теснота и низкая квалификация служителей и сиделок. Они, главным образом, подбирались на трудовых биржах, из случайных людей, в большинстве своем по душевным качествам непригодных к работе в психиатрии. Столкновения и жертвы, живоописуемые полицейской печатной хроникой, беспокоили общество. Поэтому первым шагом сменившего О. А. Чечотта в должности главного врача, Н. Н. Реформатского, стало издание книги, название которой стоит привести полностью: «Больница св. Николая Чудотворца для душевнобольных в Санкт-Петербурге. Краткая история возникновения больницы, ее тяжелое положение, единственно возможный выход из этого положения в будущем». По мнению автора, книга была «ответом на запрос общественной совести о тяжелом положении больных» и предназначена для широкой читательской аудитории.

Н. Н. Реформатский, сын священника, окончил Казанский университет, был учеником В. М. Бехтерева. Работал в Московском земстве, диссертацию защитил в Московском университете, в 1895 г. переехал в столицу. Будучи опытным практическим врачом, хорошим организатором, он искал пути улучшения положения больных и справедливо считал, что очень многое зависит от младшего медицинского персонала. Поэтому он увеличил оплату их труда, и разработал «Правила для служителей и сиделок больницы святого Николая Чудотворца по уходу за душевнобольными» учитывающие все аспекты их деятельности. Им были ликвидированы штрафные санкции и введена система предупреждения нарушений дисциплины.

Однако в период его руководства общественные волнения 1905 г. захватили персонал больницы. Авторитарный стиль управления Н. Н. Реформатского вступил в конфликт с «демократическими» настроениями коллектива. Врачи больницы вступили в борьбу за автономию, что было в то время одной из форм противостояния бюрократии. Лидером этого движения в коллективе выступил доктор Г. Я. Трошин, недавно поступивший в больницу. Проходили митинги и собрания, на одном из которых доктор Трошин решительно объявил о «независимости больницы», а коллектив настаивал на добровольной отставке главного врача, угрожая при отказе насильственным удалением с территории больницы. Так и произошло: Н. Н. Реформатского вывезли на тачке за ворота. По этому поводу состоялось судебное разбирательство, подробно освещаемое в прессе, причем мнения высказывались разные. Суд признал главных участников виновными в применении насилия, приговорив доктора Трошина к заключению на 1 год и 4 месяца, а смотрителя Шульца – на 2 года и 8 месяцев. Впоследствии сообщалось о торжественном обеде, данном частью коллектива, в честь освобождения из «Крестов» бывшего ординатора больницы доктора Трошина.

«Интеллектуальный вдохновитель» конфликта доктор Григорий Яковлевич Трошин (1874–1938) поступил на работу в больницу в1901 г. Он с отличием окончил Казанский университет. Уже в должности ординатора в 1903 г. защитил докторскую диссертацию под руководством В. М. Бехтерева, заведовал отделением. Научные интересы и труды принадлежали неврологии и детской психиатрии. Его двухтомный труд «Антропологические основы воспитания», изданный в Петрограде в 1915 г., был не только отмечен премией К. Д. Ушинского Императорской Академии наук, но и «Премией Братьев Дюковых», учрежденной Санкт-Петербургским обществом психиатров, о которой упоминалось выше.

Этот акт можно символическим для истории больницы святого Николая Чудотворца, так как после Февральской революции доктор Г. Я. Трошин сам занял должность главного врача. Так же, как «бюрократ» Н. Н. Реформатский, не оценил демократических (правда, уже другого характера) настроений общества, за что был удален (по некоторым данным – вынесен в кресле) из больницы «революционным народом». Этим событием окончился досоветский период существования больницы

Часть информации с сайта Кафедры психиатрии и наркологии СПбГМА им. И. И. Мечникова.